Тень отца Гамлета

Инженер радиоэлектронщик Страхов Александр Евгеньевич из города Жуков Калужской области узнал о своем диагнозе рак печени в 2018 году в возрасте 59 лет.

Рак печени или гепатоцеллюлярный рак — чрезвычайно опасное заболевание, которое очень тяжело лечится. Сложность заключается в том, что чаще всего пациенты начинают понимать, что они заболели раком уже на довольно поздних стадиях, когда наиболее радикальный хирургический метод лечения мало применим. Так и в случае Александра Евгеньевича опухоль была обнаружена, когда ее размер был просто огромным — 23 на 17 сантиметров.

«Случилось это неожиданно — я тогда лежал в Калужской областной больнице совсем по другому поводу. Там мне сделали компьютерную томографию и ориентировочно определили рак печени. После выписки из больницы, немножко поправившись, я сразу обратился в Медицинский радиологический научный центр им. А.Ф. Цыба в Обнинске с просьбой проверить меня. Там также сделали компьютерную томографию и взяли пункцию, подтвердив диагноз рак печени третьей стадии.

Воспринял я это очень тяжело, потому что по тем данным, что я прочитал в Интернете, это заболевание не очень-то излечимо, и если рак печени уже запущен, то пациенту отводится примерно полгода жизни. 

Врачи, естественно, предложили лечиться. Сначала мне сделали несколько курсов химиоэмболизации — это микрооперация, во время которой в печень вводятся специализированные вещества, которые убивают раковые клетки. Особых болей не было. Единственное, что после первого курса химиоэмболизации температура поднималась где-то до 40 °C, но это, по большому счету, мелочь. Этот метод лечения принес некоторое облегчение состояния, но кардинального улучшения не дал. Тогда врачи мне сказали, что на подходе существует метод радиоэмболизации, который заключается в том, что в печень вводится не химия, а радиоактивный элемент — итрий. Он гораздо эффективнее химиоэмболизации и вообще этот способ широко используется на Западе, но в нашей стране пока нет. Сообщили, что в России собираются провести первые пробные операции из наших радиоактивных элементов и предложили первую пробную операцию провести на мне. Я сразу же согласился. Да и вообще воспринял все это достаточно спокойно. Дело в том, что мне врачи четко и ясно объяснили, что курсы химиоэмболизации дают некоторое улучшение, но кардинально проблему не решают. А радиоэмболизация обладает гораздо большим эффектом. А еще я по своей природе, но в значительной степени по своей работе, инженер-испытатель — привык испытывать очень сложную электронику. Но иногда хочется вместо электроники испытать себя. 

Я вообще-то закончил Московский инженерно-физический институт. И первые четыре года после института отработал в Институте ядерной безопасности опытного конструкторского бюро машиностроения «Нижний Новгород» — это крупнейшая атомная фирма страны. И я понимаю, что наша атомная физика — лучшая в мире. И когда врачи предложили мне этот метод лечения, у меня появилась надежда. А ведь это самое главное. Когда есть надежда, все трудности кажутся проще и легче. 

Это сейчас я радиоинженер и занимаюсь разработкой радиоэлектронных комплексов. Но четыре года после института я занимался подобными темами, и, конечно, их не забыл. Я знаю, что это такое, поэтому не боюсь, например, небольшого облучения. Ничего страшного в этом нет. У меня родители всю жизнь отработали в Институте среднего машиностроения — это аналог Росатом. И ничего страшного не случилось. Поэтому я не боюсь радиации. 

Понимаете, когда врачи делают людям операцию, они все-таки рассчитывают такую дозу радиации, чтобы она была безопасна для пациента и при этом помогла в лечении печени, которая поражена. Могу сказать такую вещь — вместе со мной, ну, чуть позже — в 2019 году, эту операцию сделали еще пятерым людям. Троих из них я не знал, но двоих знал, и мы довольно хорошо общались. Один — учитель физкультуры из Крыма и женщина-инженер из Южно-Сахалинска. Вот им сделали эту операцию. И вот уже прошло столько времени, и все они живы. Не скажу, что здоровы, но у мужчины состояние вообще хорошее, у женщины — похуже. Но у нее была еще более тяжелая стадия, чем у меня. Но люди живут. Поэтому данный метод — это защита организма человека от такой страшной болезни, как рак печени.

Говоря про саму операцию, то во время нее мне не было страшно, мне было чудно. Я себя чувствовал, как будто бы нахожусь во время телесъемок. Представляете: ты лежишь на операционном столе, а сзади человек 20, которые смотрят на тебя. И главный онколог страны Андрей Дмитриевич Каприн объясняет, что и как в это время делается. Операцию делали два человека Валерий Владимирович Куперов и Артур Павлович Петросян, по очереди. То есть я присутствовал на спектакле, в котором был одним из актеров, ну, скажем так, тенью отца Гамлета.

Если говорить про восстановление, то после двух операций радиоэмболизации и химиоэмболизации, оно проходит все-таки по-разному. Вот первые разы, когда мне делали химиоэмболизацию, еще в 2018 году, восстановление проходило очень тяжело. Я в лежку недели полторы лежал дома. Потом, когда делали повторные операции — мне где-то раз в четыре месяца эти операции продолжали делать — никаких особых ощущений не было, три-четыре дня температура, а потом досижу на больничном и иду на работу. 

По поводу радиоэмболизации — там ситуация следующая: вообще никаких отрицательных последствий не чувствуешь, но тебя предупреждают, что никто из твоих близких в течение двух недель не должен близко подходить к тебе, потому что, извините, ты «светишься». И если, например, к тебе приходит кот, аккуратно нужно его от себя убрать, и с детьми надо быть очень и очень аккуратным. Но спустя две недели ты становишься абсолютно нормальным человеком, и обо всем этом можно забыть. 

Конечно, при восстановлении были и сейчас есть ограничения в еде — нельзя ничего жирного, жареного и категорически запрещен алкоголь. Ну, с этим я как-то спокойно справляюсь. 

Физические нагрузки ограничены, естественно. Мне до болезни очень много приходилось мотаться по командировкам, по самым разным точкам. Сейчас, естественно, сие категорически запрещено. Я работаю только в рамках своего института, никуда не выезжая. Но выполняю те же самые функции, которые выполнял ранее. В семье же часть домашних нагрузок перешла к жене и детям. Но они относятся к этому с пониманием. На работе так же люди, зная о моей болезни, относятся с пониманием. Никаких зажимов, никаких нехороших взглядов и прочего со стороны я не видел. Тем более, что я как выполнял, так и выполняю все свои производственные обязанности.

Я до сих пор наблюдаюсь в отделении рентгена хирургии МРНЦ им. А. Ф. Цыба, и в нем царит какая-то ну очень хорошая аура. Вот, понимаете, когда я прихожу ложиться в больницу, меня потрясывает, как обычно любого человека. Но когда я захожу в отделение, у меня начинается полное спокойствие. В этом отделении создан очень хороший морально-психологический климат. И еще я тут людей знаю, я людей понимаю, я людям доверяю, вообще врачам своим безоговорочно верю.

Тем пациентам, которые заболели раком, я бы посоветовал, во-первых, как можно более быстрее обратиться в соответствующие онкоцентры, чтобы болезнь не достигла каких-то опасных пределов. Чем раньше она будет обнаружена, тем лучше. Во-вторых, не впадать в панику, потому что если попадешь в панику, то ты проиграешь. Надо уметь держать удар! Ну и чтобы их родные и близкие отнеслись к этому с пониманием, поддерживали и помогали им.

И еще от себя хочу пожелать всем здоровья и посоветовать не пренебрегать регулярными медицинскими осмотрами и диспансеризацией, потому как они позволяют выявить онкологические заболевания на ранних стадиях, когда они излечимы в 90% случаев.

* * *

Уважаемые читатели!

Если вы или ваши близкие, друзья, знакомые столкнулись с онкологическим заболеванием и сумели его победить, сообщите нам. Ваша история может помочь тем, кто борется с недугом, поддержит их на пути к ремиссии и выздоровлению.

Обязательно пишите нам на почту story@onco-life.ru

* * *